А Павильон Ивовых Ветвей господин стражник от большого ума выбрал. Расположен он не так чтобы близко к стенам дворца, но и не особенно далеко. Разглядеть из дворцовых окон усталого гонца из Загорья и полупьяного посла большого труда не составит. Тем более что название свое Павильон Ивовых Ветвей получил недаром. Весь он какой-то невесомый, ажурный, весь он из тонких переплетений, изгибающихся под самым немыслимым углом, пронизанный лунным светом и перечеркнутый тенями. Все на виду и ничего толком не видно.

Вот и смотрите, сколько душе угодно. Гонец явно только что из седла. Он еще не отдышался после бешеной скачки, он не останавливался весь этот день, а то и дольше, он гнал своего коня во весь опор по невыносимой жаре. И хотя давно уж наступил вечер, хотя он почти полностью перетек в ночь, разгоряченное тело гонца еще изнывает от палящего полуденного солнца. Ему так жарко, что он сбросил не только дорожный кафтан, но и рубаху. Смотрите все, как тяжело дышит гонец, как вздымается его грудная клетка, как блестит в лунном свете залитая обильным потом смуглая кожа. Узкие хищные тени обвили его тело, словно причудливая татуировка. Пропыленный кафтан равнодушно сброшен на влажную от росы ступеньку. Все как и должно быть.

– Лим, – прошептал Юкенна, глядя в темные, чуть раскосые глаза друга, – ты успел вовремя.

Кланяться он не стал – разве подобает принцу кланяться какому-то там гонцу? А вот Лим поклонился глубоко и почтительно – ради все тех же любопытных глаз, смотрящих на него из дворцовых окон. Пусть видят, как ничтожный гонец приветствует его высочество. Никто ведь из наблюдателей не слышит, какими словами Лим сопроводил свой поклон.

– Юкенна, – прошептал Лим, склонясь низко-низко, – ты неисправим. Опять ты каэнские пряности полными мисками наворачиваешь.

– Уж лучше бы пряности, – проворчал Юкенна. – Это безопаснее.

Лим еле слышно фыркнул.

Катаги ухмылялся во весь рот. Он мог себе это позволить – ведь он стоял спиной к дворцу. Он не знал, на что намекает Лим, но дружескую подначку ни с чем не перепутаешь.

– Начинаем, – предупредил Юкенна, и лицо Катаги мигом посерьезнело. Нельзя позволить себе ни малейшей ошибки – слишком уж опасная идет игра. Не всякий актер согласится изобразить подобное только по предварительному уговору, без единой репетиции, – а вот им придется.

Катаги сделал вид, что его внимание привлек какой-то неясный шум, да так правдоподобно, что Юкенна почти услышал въявь несуществующий звук. Катаги отошел на пару шагов, вслушиваясь в темноту, и оказался при этом за спиной у Юкенны и Лима.

– Давай, – прошептал Юкенна, и Лим нагнулся к сброшенной на пол дорожной сумке. Один миг – и руки его выхватили из сумки два небольших пакета. Левая его рука протянула пакет Юкенне, а правая воровато сунула второй пакет принцу в рукав. Со стороны могло показаться, что Лим всеми силами пытается скрыть существование второго пакета от бдительного ока стражника, что он нарочно ждал, покуда тот отвернется. На самом деле Лим сделал все, чтобы наблюдатели заметили его мнимо тайное движение.

Зато даже самый искушенный наблюдатель не смог бы заметить другого движения, будь он и осведомлен заранее, чего ему следует ожидать.

Конечно, гадальщик – совсем не то что карманник. Да ведь ловкость рук хорошему гадальщику нужна подчас не меньшая. А стражнику стыдно не знать воровских ухваток, даже если он и продвинулся до поста начальника караула дворцовой стражи.

Еще прежде, чем второй пакет, покинув руку Лима, скользнул в глубину широкого рукава, руки принца и стражника встретились. Юкенна приоткрыл пустой футляр, и Катаги вбросил в него заранее свернутые тугой трубочкой бумаги.

– Все в порядке? – тревожно осведомился Лим.

– Ну, если уж даже ты, стоя рядом, ничего не заметил, – усмехнулся Юкенна, – то все в полнейшем порядке. Катаги проводит тебя до посольства. Хакарай предупрежден. И о том, что ты приедешь, и о том, что выйдешь ты черным ходом, не задерживаясь. Катаги объяснит тебе, куда идти дальше. Там тебя встретит один человек… вернее, маг. Ты его не знаешь, но это ничего. Я ему доверяю. Он тебя переправит Домой. И не вздумай выбираться отсюда самостоятельно. Спасибо и на том, что сюда ты живым добрался. Не стоит искушать судьбу. Иди, куда скажет Катаги, и мага того слушайся во всем.

Лим прищурился и кивнул. Конечно, воин он опытный и навряд ли станет самовольничать. Может, незачем было так дотошно поучать его? Но нет, полагаться на судьбу безбоязненно может только тот, на кого судьба, в свою очередь, может положиться так же безоглядно.

– Катаги, – негромко позвал Юкенна.

Только тут Катаги обернулся. Весь фокус с передачей бумаг он произвел, по-прежнему прислушиваясь к несуществующему шуму, не оборачиваясь.

– Пойдем? – спросил он.

Юкенна кивнул.

Лим поднял отсыревший от росы кафтан и рубашку и быстро облачился в них. Потом туго затянул пояс и вышел из павильона следом за Юкенной и Катаги.

Обратный путь они проделали втроем.

– Господин начальник караула, – церемонно произнес Юкенна, когда подчиненные Катаги сомкнулись у того за спиной, – я хотел бы попросить вас об услуге. Откровенно говоря, после того, как меня похитили, я не уверен в безопасности своего гонца. Не откажите в любезности проводить моего человека до посольства Сада Мостов лично. Если бы вы взяли с собой надежную охрану в придачу, я был бы вам бесконечно признателен.

Начальники караула не вправе отказывать в любезности принцам, пусть даже и иноземным.

– К услугам вашего высочества, – поклонился Катаги. – Сейчас я вызову сменный караул, и самое большее через несколько минут мы сможем сопроводить достопочтенного господина до посольства. Ваше высочество изволит подождать?

– Нет, – махнул рукой Юкенна. – Полагаюсь на вас всецело.

Он повернулся и пошел прочь по дворцовому коридору, прижимая к груди пакет – первый пакет, тот, что Лим держал в левой руке. Этот пакет он, поминутно озираясь, отнес в свои покои и аккуратно уложил в заранее приготовленный тайник: плох тот посол, который не сумеет на вражеской территории найти место для тайника, да такое, чтобы враг его не отыскал… или, наоборот, отыскал – это уж смотря что послу нужнее. После чего Юкенна тщательно запер свои покои на ключ и отправился в свои парадные покои, где его дожидались певцы, танцовщицы, поэты, музыканты и прочие наемные убийцы и тайные прислужники вездесущего господина Тагино.

Пирушка продолжалась своим чередом. Кое-кто из провожавших Юкенну вполне осмысленными восклицаниями встретил его совершенно уже бессвязными возгласами. Иные, напротив, слегка протрезвели. В их глазах плескалась недоуменная обида, ибо каждый новый глоток вина в таком состоянии неумолимо заставляет трезветь, и притом трезветь неприятно. Некоторые воспользовались отсутствием высокого гостя, дабы предаться… как бы это сказать повежливей… восторгам плотской любви – эти даже не заметили возвращения Юкенны. Танцовщицы, коим до конца празднества не дозволено ни напиваться допьяна, ни искать объятий высокопоставленных гостей, мигом приняли позу готовности к танцу. Менее опытный человек принял бы все увиденное за чистую монету, но Юкенна не обманывался. Не все пьяные на этом пиру действительно пьяны, не каждая танцовщица изготовилась именно танцевать, и не всякая парочка поглощена своими занятиями столь уж самозабвенно, как может показаться. Юкенна не пытался догадаться, кто из музыкантов тянет фальшивую ноту спьяну, а кто прикидывается, как и он сам. Не его это забота – выискивать агентов господина Тагино. Пусть они сами ищут то, что им нужно.

– Вина! – потребовал Юкенна чуть осипшим голосом мертвецки пьяного человека, которого свежий воздух и ночная прохлада ненадолго привели в чувство.

Совсем еще молоденькая плясунья с улыбкой произнесла подобающее случаю четверостишие и подала Юкенне громадную чашу, наполненную вином почти до краев. Такая чаша не то что пьяного – трезвого с ног свалит. А уж наклюкавшегося посла – так и вовсе наверняка. Вот только Юкенна был трезв… и к тому же ничего не имел против того, чтобы захмелеть. Теперь уже можно. Сложная партия не только разыграна, но и выиграна. Да и наблюдать то, что начнется в самое ближайшее время, лучше все-таки не на трезвую голову. Не так неприятно будет.